Прошлой осенью в аду - Страница 39

Грачев запустил руку в глубины баула.

— Здесь этого добра, как дерьма, — удовлетворительно заявил он. — Коробочки разной формы и размеров… Пакетики! Составляй, Серый, протокольчик.

Милованов, прежде чем засесть за протокольчик, отвел Грачева в сторону и зашептал ему что-то на ухо, застенчиво поглядывая на меня. Грачев неопределенно пожал плечами, но все-таки спросил:

— Не может быть?.. Тут мой товарищ предположение высказал… Короче, вы интересная женщина, и не может ли быть, что этот, в плаще, ухаживает за вами? Подъезжает, так сказать? Ну, в койку к вам лезет, косметику дарит… Не может такого быть?

— Нет, — отрезала я. — Такого быть не может!

— Да я тоже Серому говорю, что ерунда. Подарил бы банку-другую, а тут кремом этим полгорода можно умазать с головы до ног, — согласился со мной Грачев. — На презент непохоже… Впрочем, вы песню про Перепетую слыхали? Нет? Там один даме вагон мыла подарил — «хочешь мойся, а хочешь — торгуй»…

— Я не Перепетуя и мылом не торгую, — надменно ответила я, — а сумку эту я передаю вам. Можете выяснять ее происхождение и назначение. И главное, разберитесь, каким образом неизвестный проник с этой сумкой в мою квартиру?

Милованов добросовестно отправился к входной двери, повозился с замком и скоро крикнул нам:

— Следов взлома нет! Вроде нет… Вы ключ не теряли?

— Нет.

— А ваши близкие?

Макс! Макс беспечен, как воробей. Ключи он терял несколько раз. Ручки, линейки, циркули и тетрадки с плохими отметками он теряет ежедневно. О Седельникове и говорить нечего… По моему растерянному лицу Грачев понял, что мои близкие ненадежны, и наставительно сказал:

— Вам надо быть осторожней. Замок советую сменить. И урегулируйте свои отношения с ухажером в плаще! Если это личное…

— Нет! — взвыла я.

— Это вам кажется, что нет! А он взаимности добивается. Вы ведь утверждаете, что он вам не угрожал? Не пытался совершить действия сексуального характера? В квартире ничего не пропало? Так где же состав преступления?

— А сумка? А то, что он в квартиру влез?

— Ладно, ладно, не волнуйтесь! Пойдемте протокольчик составим.

Они сели на кухне за протокольчик. Писал Милованов, причем необыкновенно быстро и ловко. Буквы так и соскакивали с кончика его ручки, как синие муравьи. Грачев хотел было распотрошить баул и зафиксировать, что в нем, какого цвета и формы, но романтический Милованов, уверенный в душе, что эта куча кремов — дар любви, предложил интерпретировать ситуацию так: мне подкинули сумку, я перепугалась и бдительно передала ее правоохранительным органам. Это походило на правду и не требовало занудной переписи цедиловского барахла прямо здесь, на моей кухне. Грачев согласился неохотно и в знак протеста выпил из графина всю кипяченую воду. Я немного успокоилась, потому что поняла: с дурдомом я могу погодить. Я даже решилась намекнуть милиционерам на участие в нашем деле загадочных сил.

— Неизвестный в плаще, Цедилов, упоминал некоего экстрасенса Бека. Как-то они связаны. Вы не слышали о таком? — спросила я со лживой невозмутимостью.

— Бек? Гарри Иванович? — тут же откликнулся Грачев. — А как же! Слыхали.

— По-моему, крайне сомнительный тип…

— Бек? Да что вы! Классный мужик! Большой друг нашего отделения. Он всех нас бесплатно продиагностировал. И членов семей. У моей жены кисту в ухе высмотрел. То-то я поражался, чего она, как дело к вечеру, бесится, орет — устала, мол, и на рыло твое поганое смотреть не могу. Теперь вот сделают ей операцию, может, орать перестанет.

— Бек — человек хороший, — подтвердил и Милованов, не отрываясь от протокольчика. — Он у нас многим помог. У одного нашего участкового по морде шершавые пятна были. Синие такие, на нервной почве. Хороший парень, а личная жизнь не складывалась. Девушки просто шарахались! А Бек только руками маленько помахал — и стал парень гладкий, как младенец. Девушки на него западать начали. Он сейчас сразу с тремя встречается — наголодался. Многие ему даже завидуют.

Уверена, Милованов первый и завидует!

— Нет, никакой Бек не сомнительный, — сказал Грачев. — Правда, может у него с налогами какие заморочки?

— Что ты! — даже вскрикнул Милованов. — Он и налоговиков диагностировал. У них одна сотрудница была вся в угрях. И ноги сильно потели — невозможно было стоять рядом. А ведь дочка состоятельных родителей! Они ее в Германию лечиться возили и к бабке какой-то, знахарке, в Ханты-Мансийск. Ничего не помогло. Нельзя рядом стоять! Бек все мигом выправил. Теперь и стоять рядом можно, и замуж она вышла за завотделом. А скольким он по мелочам помог! Очень хороший человек.

Мне стало ясно: возбудить подозрения правоохранительных органов по поводу Бека не удастся. Этот шарлатан всех опутал, и прыщи свел, и девушку пристроил. Нет, при таком состоянии коррупции в стране где уж найти справедливость! Всюду поспел наш пострел с рожками… Боже, у него ведь настоящие рога, я сама видела! Конечно, в быту они не бросаются в глаза или, может, как-то складываются (есть же такие складные курортные стаканчики для минеральной воды!), но рога есть точно и торчат вовсю, когда он берется за свои черные дела.

— Слышно ли что-нибудь новенькое про паркового маньяка? — без всякой надежды поинтересовалась я.

— Ищем, — бодро ответил Грачев и налил себе кипяченой воды из чайника. — После девицы из «Тканей Европы» новых случаев не было. Улицы патрулируются, так что вы не бойтесь.

— Прочитайте и подпишитесь вот здесь, — сказал Милованов и протянул мне свой законченный труд. Сегодняшние мои приключения, изложенные ритуальным милицейским стилем, выглядели на редкость глупыми. Я жалела, что ввязалась в эту канитель со стражами порядка. Я, правда, узнала, что они обожают Бека и стоят за него горой. Ну, что ж, отрицательный результат — тоже результат. Может, хоть Цедилова отвадить удастся. Чего ему еще надо? Вчера обмарали песком и забросали помидорами, сегодня лишили средств к существованию, конфисковав баул. Должен понять, что лучше будет оставить меня в покое. Он, конечно, юноша туповатый, но не настолько же! Пусть теперь побегает за своими кремами. Может, наконец, угомонится?